Domnul Viktor Krijanovski a fost numit reprezentant special al Ucrainei pentru reglementarea conflictului transnistrean, în august 2017. A mai îndeplinit această funcție în perioada august 2008 – iulie 2010, după care a fost numit ambasador al Ucrainei în Estonia.
Interviul a fost realizat de către Mihai Melintei
Viktor Krijanovski
M.M.: Apreciați că tendința generală de reglementare a conflictului transnistrean, în cadrul formatului „5+2”, se caracterizează prin progres, stagnare sau regres? Cum să interpretăm faptul că la Bratislava (2019) nu s-au semnat decizii protocolare, spre deosebire de Berlin (2016), Viena (2017), Roma (2018)?
V.K.: Evaluez procesul de negociere privind reglementarea transnistreană în format „5+2” ambiguu. Pe de o parte, se discută mai mult sau mai puțin activ aspectele de natură socio-economică, care sunt de interes pentru părțile în conflict. Pe de altă parte, încă nu a început să fie discutată soluționarea politică cu scopul de a stabili statutul regiunii transnistrene în cadrul Republicii Moldova teritorial integrate. Consider că anume această direcție este prioritară pentru formatul „5+2”. Este evident că, în cadrul unui stat integrat, soluționarea problemelor socio-economice relevante pentru ambele maluri ale Nistrului ar avansa mai rapid.
Ca și alți participanți la formatul „5+2”, sunt dezamăgit de faptul că Protocolul de la Bratislava nu a fost încă semnat.
M.M.: Cum considerați că influențează controlul comun moldo-ucrainean, pe segmentul transnistrean al frontierei moldo-ucrainene, circulația mărfurilor în regiunea transnistreană? Cum vede Ucraina implementarea în continuare a acestui proces? De ce este amânată punerea în aplicare a controlului comun la frontiera „Novosavițkaia – Cuciurgan”?
V.K.: Controlul comun moldo-ucrainean pe segmentul transnistrean de la frontieră este conceput pentru a crește eficacitatea luptei împotriva circulației ilegale a mărfurilor de contrabandă și pentru a crește transparența comerțului. Controlul comun nu are nici un efect negativ asupra circulației mărfurilor, inclusiv prin regiunea transnistreană a Republicii Moldova. Se planifică deschiderea suplimentară a unor puncte de control comun. Negocierile moldo-ucrainene privind acest aspect sunt în derulare.
M.M.: Între problemele aflate pe agenda actuală a procesului de negocieri, partea moldovenească solicită tot mai insistent armonizarea sistemelor bancare/fiscale pe cele două maluri ale Nistrului. Ucraina este interesată de acest subiect?
V.K.: Ucraina este interesată în armonizarea atât a sistemului bancar din Republica Moldova și regiunea transnistreană, cât și a legislației în general. Aceasta este o parte integrantă a unei viitoare reglementări politice bazate pe suveranitatea și integritatea teritorială a Moldovei.
M.M.: Care sunt domeniile prioritare de cooperare moldo-ucraineană în problematica transnistreană, pe termen scurt?
V.K.: Ucraina și Moldova coordonează activ eforturile de soluționare cât mai curând posibilă a conflictului transnistrean. Prioritatea principală este accelerarea începerii unei reglementări politice și determinarea statutului Transnistriei în cadrul Moldovei integrate teritorial.
M.M.: Potrivit președintelui Ucrainei, Volodîmir Zelenskiy, „situația din Donbass este asemănătare cu Transnistria”. Considerați că conflictul din estul Ucrainei va repeta „scenariul transnistrean”?
V.K.: Există un astfel de pericol. Situația din Donbass, în legătură cu agresiunea rusă care continuă, poate intra în categoria „conflictului înghețat”. Ucraina face tot posibilul pentru a preveni acest lucru în cadrul mecanismelor de negociere relevante.
M.M.: Când considerați că poate fi deschis „coșul politic” al reglementării conflictului transnistrean? În calitate de garant și mediator, care este poziția Ucrainei privind viitorul statut politic al Transnistriei? Vedeți posibilă o federalizare a Republicii Moldova?
V.K.: Părțile ucraineană și moldovenească depun eforturi semnificative pentru deschiderea cât mai rapidă a „coșului politic”. Este dificil de prezis când se va întâmpla acest lucru, luând în considerare nepregătirea părții rusești și transnistrene în procesul de negociere „5+2”. Ucraina deține o poziție de principiu cu privire la soluționarea conflictului transnistrean doar pe baza menținerii suveranității și integrității teritoriale a Republicii Moldova.
În documentele relevante ale OSCE se vorbește despre viitorul „statut special” al acestei regiuni a Moldovei. Determinarea unui astfel de statut va fi efectuată ca parte a unei soluționări politice. Nu considerăm util federalizarea Moldovei și sprijinim Chișinăul în prevenirea unui astfel de scenariu.
M.M.: Având în vedere statutul de observator al Ucrainei în cadrul formatului de menținere a păcii, considerați că misiunea de menținere a păcii trebuie modificată? Există premise pentru transformarea actualei misiuni de menținere a păcii într-o misiune civilă, sub egida OSCE?
V.K.: Considerăm că există toate condițiile necesare pentru transformarea, cât mai curând posibilă, a misiunii actuale de menținere a păcii într-o misiune civilă sub egida OSCE.
M.M.: Reprezintă GOTR, dislocat în regiunea transnistreană, o amenințare pentru securitatea Ucrainei? Cum vede Kievul rezolvarea problemei retragerii trupelor ruse din regiunea transnistreană?
V.K.: Considerăm că Rusia ar trebui să își îndeplinească cât mai curând angajamentele asumate în cadrul Summit-ului de la Istanbul (din anul 1999) și să-și retragă trupele și armele din regiunea transnistreană a Moldovei. Consider că trupele ruse dislocate în Transnistria reprezintă o amenințare atât pentru Moldova, cât și pentru Ucraina.
M.M.: Dumneavoastră ați mai deținut funcția de reprezentant special al Ucrainei în reglementarea transnistreană în perioada anilor 2008-2010. Prin comparație, s-a modificat randamentul și atmosfera de lucru? Cum a evoluat poziția Ucrainei, în acest timp?
V.K.: Nu văd o diferență fundamentală în procesul de negociere care se desfășoară în prezent față de perioada anilor 2008-2010. În acea perioadă ca și în prezent nu este posibilă trecerea la soluționare politică a conflictului.
M.M.: Considerați că ar fi utilă, pentru procesul de reglementare, implicarea României ca actor politic autonom? Ar exista o bază comună de principii și metode pe care Ucraina și România le-ar putea promova împreună, în cadrul procesului de negociere, dar și în fața organizațiilor internaționale?
V.K.: Nu a fost discutată problema includerii României în procesul de negociere. Poziția Ucrainei și României cu privire la principiile reglementării transnistrene coincid. Ambele state încearcă să ajute Moldova să rezolve conflictul pe baza menținerii suveranității și integrității teritoriale. Despre acest lucru vorbesc și consultările politice, care se organizează periodic între Ucraina și România.
În prezent, în calitate de observator, participă activ la procesul de negociere Uniunea Europeană, din care face parte și România.
M.M.: Считаете ли Вы, что общая тенденция урегулирования приднестровского конфликта в формате «5+2» характеризуется прогрессом, стагнацией или регрессом? Как интерпретировать тот факт, что в Братиславе (2019 г.) не было подписано никаких протокольных решений, в отличие от Берлина (2016 г.), Вены (2017 г.), Рима (2018 г.)?
B.K.: Переговорный процесс по Приднестровскому урегулированию в формате «5+2» оцениваю неоднозначно. С одной стороны более менее активно обсуждаются вопросы социально-экономического характера, представляющие интерес для сторон в конфликте. С другой – до сих пор не началось обсуждение именно политического урегулирования с целью определения статуса Приднестровского региона в рамках территориально целостной Республики Молдова. Считаю именно это направление приоритетным для «5+2». Очевидно, что в рамках целостного государства решение социально-экономических проблем, актуальных для обоих берегов Днестра, продвигалось бы в разы быстрее.
Как и другие участники формата «5+2» разочарован тем, что Братиславский протокол до сих пор не подписан.
M.M.: Как, по Вашему мнению, совместный молдавско-украинский контроль на приднестровском участке молдавско-украинской границы влияет на перемещение товаров в приднестровском регионе? Как Украина видит дальнейшую реализацию процесса совместного молдавско-украинского контроля? Почему отлагается осуществление совместного контроля на пункте «Новосавицкая – Кучурган»?
B.K.: Совместный молдавско-украинский контроль на Приднестровском участке границы призван повысить эффективность борьбы с нелегальным перемещением контрабандных товаров и повысить транспарентность торговых перевозок. Совместный контроль никоим образом не имеет негативного влияния на перевозки в т.ч. через Приднестровский регион Республики Молдова.
Планируется открытие дополнительных пунктов совместного контроля. По этим вопросам продолжаются украинско-молдавские переговоры.
M.M.: Среди вопросов текущей повестки дня переговорного процесса молдавская сторона все чаще требует гармонизации банковских/фискальных систем на обоих берегах Днестра. Украина заинтересована в этой тематике?
B.K.: Украина заинтересована в гармонизации как банковской системы Республики Молдова и ее Приднестровского региона, так и законодательства в целом. Это неотъемлемая часть будущего политического урегулирования на основе суверенитета и территориальной целостности Молдовы.
M.M.: В краткосрочной перспективе, какие есть приоритетные направления молдавско-украинского сотрудничества в приднестровском вопросе?
B.K.: Украина и Молдова активно координируют усилия по скорейшему урегулированию Приднестровского конфликта. Основной приоритет – ускорение начала политического урегулирования и определения статуса Приднестровья в рамках территориально целостной Молдовы.
M.M.: По словам президента Украины Владимира Зеленского, „ситуация на Донбассе очень похожа на Приднестровье”. Считаете ли вы, что конфликт на востоке Украины повторит «приднестровский сценарий»?
B.K.: Такая опасность есть. Ситуация на Донбасе, в связи с продолжающейся российской агрессией, может перейти в разряд «замороженного конфликта». Украина делает все возможное, чтобы этого не произошло в рамках соответствующих переговорных механизмов.
M.M.: Когда Вы рассматриваете, что может быть открыта «политическая корзина» по урегулированию приднестровского конфликта? Как гарант и посредник, какая позиция у Украины относительно будущего политического статуса Приднестровья? Вы видите возможную федерализацию Республики Молдова?
B.K.: Украинская и молдавская стороны прилагают значительные усилия для скорейшего «открытия политической корзины». Прогнозировать, когда это произойдёт – сложно, с учетом неготовности российской и приднестровской сторон в переговорном процессе в рамках «5+2». Украина придерживается принципиальной позиции о решении Приднестровского конфликта исключительно на основе сохранения суверенитета и территориальной целостности Республики Молдова.
В соответствующих документах ОБСЕ говорится о будущем «специальном статусе» этого региона Молдовы. Определение такого статуса будет проводиться в рамках политического урегулирования. Мы не считаем полезным для Молдовы ее федерализацию и поддерживаем Кишинев в недопущении такого сценария.
M.M.: Учитывая статус наблюдателя Украины в миротворческом формате, как Вы думаете, миротворческая миссия нуждается в трансформации? Есть предпосылки для преобразования нынешней миротворческой миссии в гражданскую миссию под эгидой ОБСЕ?
B.K.: Считаем, что есть все предпосылки для скорейшей трансформации нынешней миротворческой миссии в гражданскую миссию под эгидой ОБСЕ.
M.M.: Оперативная Группа Российских Войск (ОГРВ), дислоцированная в приднестровском регионе, представляет угрозу для безопасности Украины? Как Киев видит решение вопроса с выводом российских войск из приднестровского региона?
B.K.: Считаем, что Россия должна как можно быстрее выполнить свои обязательства, взятые в ходе Стамбульского саммита ОБСЕ (1999 г.) и вывести свои войска и вооружение из Приднестровского региона Молдовы. Считаю что российские войска, дислоцированные в Приднестровье, представляют угрозу и для Молдовы и для Украины.
M.M.: Вы уже занимали должность специального представителя Украины в приднестровском урегулировании в течение 2008-2010 годов. Для сравнения, изменилась эффективность и рабочая атмосфера в переговорном процессе? Как развивалась позиция Украины за это время?
B.K.: Не вижу принципиальных отличий в переговорном процессе, который проходит сегодня с 2008-2010 гг. И тогда и сейчас не удается перейти именно к политическому урегулированию конфликта.
M.M.: Как Вы считаете, участие Румынии в качестве автономного политического субъекта будет полезным для переговорного процесса? Может ли быть общая основа принципов и методов, которые Украина и Румыния могли бы продвигать вместе в переговорном процессе и перед международными организациями?
B.K.: Вопрос о включении Румынии в переговорный процесс не обсуждался. Позиция Украины и Румынии о принципах Приднестровского урегулированию совпадают. Оба государства стремятся помочь Молдове решить конфликт на основе сохранения суверенитета и территориальной целостности Молдовы. Об этом говорят и политические консультации, которые периодически проводятся между Украиной и Румынией.
Сегодня в переговорном процессе, в качеств наблюдателя, принимает активное участие Европейский Союз, членом которого является Румыния.