Interviu realizat de Mihai Melintei
Despre ultimele evoluții în procesul de reglementare transnistreană discutăm cu domnul Zurab Todua – istoric, analist politic, autor de carte care abordează evoluția statelor post-sovietice, fost deputat în Parlamentul Republicii Moldova (2010-2014).
Zurab Todua
– Stimate domnule Todua, procesul de negociere a conflictului transnistrean a cunoscut evoluții semnificative în ultimele luni, sub aspectul ritmului și rezultatelor. Cum apreciați stadiul negocierilor în preajma reunirii formatului „5+2” la Roma, la sfârșitul lunii mai?
Z.T.: Ultima rundă de negocieri în formatul ”5+2”care s-a desfășurat la sfârșitul lunii mai la Roma s-a soldat cu obținerea unor acorduri concrete: cu privire la deschiderea podului peste Nistru în satul Gura Bâcului; cu privire la accesul fermierilor din partea dreaptă a Nistrului la terenurile de care dispun pe malul stâng al Nistrului, după traseul Camenca – Tiraspol; cu privire la apostilarea actelor de studii transnistrene; cu privire la funcționarea școlilor cu studiere în limba română cu predare în grafie latină. Altă performanță reală o constituie introducerea așa-ziselor numere de înmatriculare neutre pentru automobilele din Transnistria, fapt care le oferă dreptul de liberă circulație în afara regiunii din stânga Nistrului, inclusiv și în țările UE.
Considerăm acestea drept un progres substanțial în procesul de negocieri, ținând cont de faptul că pe parcursul ultimilor ani nu au fost remarcate careva evoluări. Dacă părțile vor ajunge la un compromis și în problema deblocării rețelelor de telecomunicații dintre cele două maluri ale Nistrului, am putea susține cu certitudine că în procesul de negocieri au intervenit schimbări cu adevărat esențiale și pozitive.
Totodată aș dori să fac o avertizare în privința unei evaluări mult prea optimiste a rezultatelor negocierilor de la Roma. Pentru început este necesar a pune în aplicare punctele acordurilor. La momentul de față nu dispunem de nici o informație cu privire la elaborarea unei ”foi de parcurs”, deși trecut deja o lună. Afară de aceasta trebuie să ținem cont că obiectivul principal este, totuși, de a începe examinarea și dezbaterea unui document cu privire la o reglementare multilaterală a conflictului și determinarea statutului autoproclamatei republici transnistrene în cadrul Republicii Moldova. Din câte știu, nici una dintre părțile conflictuale, la momentul de față nu dispune de un document care ar putea fi propus pentru examinare.
– Sunt rezultatele conferinței de la Roma benefice pentru procesul de reglementare? Ce interese și-au rezolvat Chișinăul și Tiraspolul? Care credeți că vor fi prioritățile părților în perioada următoare?
Z.T.: Dacă acordurile semnate vor fi puse în aplicare și vor fi completate de soluționarea problemei rețelelor de telecomunicații, de câștigat va avea populația ambelor părți ale Nistrului. În ceea ce privește procesul de reglementare, pot să spun, în primul rând că rezultatele reuniunii sunt benefice datorită unor consensuri concrete. Obținerea unui rezultat pozitiv al negocierilor oferă tuturor reprezentanților încrederea că tot acest timp s-a realizat o activitate eficientă. În al doilea rând, acesta sporește încrederea dintre părți.
Referitor la a doua parte a întrebării dvs., pot spune că acordul cu privire la pod, școli și accesul la terenurile agricole constituie un interes al Chișinăului, iar ceea ce privește apostilarea actelor de studii, numerelor de înmatriculare și același pod – țin de interesul Tiraspolului. Presupun că în prezent în prioritatea ambelor părți este punerea în aplicare a acordurilor semnate, evidentă fiind dorința politică atât a Chișinăului, cât și a Tiraspolului. Fără aceasta negocierile ar fi stagnat în continuare.
Prioritățile de bază ale părților sunt, totuși, diferite: pentru Chișinău – restabilirea integrității teritoriale a Republicii Moldova, iar pentru Tiraspol – obținerea independenței.
– Considerați implicarea partenerilor internaționali în formatul „5+2” (cu prioritate ne referim la OSCE, Federația Rusă și Ucraina) drept una imparțială, sau o formă de materializare a intereselor proprii?
Z.T.: Prespun că nici unul dintre mediatori nu poate fi numit absolut imparțial și neutru. Acest lucru este imposibil, în primul rând, datorită partajării geopolitice a puterilor existente în prezent în Europa.
În ultimii 10-15 ani, Rusia tinde să restabilească influența sa politică și economică în spațiul ex-sovietic pierdută în anii ’90 după destrămarea Uniunii Sovietice. Din numărul de 475 mii locuitori ai Transnistriei (conform datelor recensământului din 2015), 215 mii sunt cetățeni ai Rusiei.
Ucraina are hotare cu Transnistria și în partea stângă a Nistrului locuiesc aproximativ 50-70 mii de cetățeni ai acestui stat, iar 30% din populația regiunii sunt de naționalitate ucraineni.
În ce privește Misiunea OSCE de asemenea nu este totul clar și univoc. În ultimii 15 ani relațiile acestei organizații cu Rusia sunt destul de încordate. Moscova critică OSCE pentru ”practicarea dublelor standarde” și propune ”reorganizarea” Misiunii. La rândul său, Adunarea Parlamentară a OSCE, începând cu anul 2014, votează rezoluții ce condamnă politica Rusiei în Ucraina.
După cum vedem fundalul acțiunilor formatului ”5+2” e destul de complicat. Dincolo de toate, este încurajator faptul că participanții încearcă să păstreze, cel puțin, impresia de imparțialitate și obiectivitate, deși nu este un secret că fiecare parte încearcă să-și apere și interesele sale. Ar părea straniu, dacă ar fi altfel.
– Sesizați defecte structurale în funcționarea formatului „5+2”, care ar putea presupune intervenții în modificarea regulilor și a arhitecturii statelor / organizațiilor prezente în format?
Z.T.: Formatul negocierilor ”5+2” nu este perfect. Totuși nu pot spune că am depistat careva neajunsuri semnificative în ce privește organizarea lui. Din contra pot enumera un șir de priorități ale reuniunii.
În primul rând, în cadrul acestui format sunt desfășurate negocieri constructive, ceea ce dovedește rezultatele întrunirii de la Roma. În cadrul aceleiași Misiuni OSCE, activează așa-zisul Grup de la Minsk pentru negocieri în privința soluționării conflictului din Nagornii Karbah și care nu a obținut rezultate pozitive aproape de două decenii. În ultimul timp mass media din Azerbaijan și Armenia tot mai des pomenesc despre o eventuală soluționare armată a acestui conflict. În cazul nostru rezultatele sunt cu totul altfel.
În al doilea rând, formatul este organizat în așa fel încât să fie exclusă posibilitatea avantajării doar uneia dintre părți. Acest fapt creează presupoziții pozitive pentru obținerea compromisurilor.
În al treilea rând, începând cu anul 1992 pe ambele maluri ale Nistrului este menținută pacea, ceea ce oferă ambelor părți posibilitatea de a negocia liniștit.
În al patrulea rând, la momentul actual nu există o altă structură în cadrul căreia să fie posibile negocierile respective.
În situația creată, când lumea a devenit imprevizibilă, iar relațiile internaționale suferă o criză puternică, trebuie să prețuim acel puțin ce funcționează în condițiile date, inclusiv și formatul ”5+2”. Mai ales că cunoaștem cu toții tristul exemplu al Georgiei care, în loc să dialogheze conciliator cu teritoriile rebele, a acceptat recunoașterea parțială a independenței lor.
– Ce prognoze puteți formula pentru evoluția viitoare a conflictului, pe termen scurt și pe termen lung?
Z.T.: Rezultatele reuniunii de la Roma oferă motive pentru un optimism prudent. E bine că au fost încheiate anumite acorduri și este important să urmeze implementarea lor.
În același timp, într-o perspectivă de lungă durată, trebuie să fim pregătiți pentru un dialog continuu, deoarece interesele părților sunt total opuse. Pentru a ajunge la un compromis, este nevoie de timp.
Când unele persoane mai ”aprinse” din Chișinău se indignează de lipsa unui progres rapid și solicită revizuirea formatului de negocieri și a formatului operațiunilor de menținere a păcii, înseamnă că acești domni cu greu își imaginează urmările acestor acțiuni.
Îmi aduc aminte perfect că în anii 1990 și 1991 politicienii echilibrați și rezonabili din Chișinău îndemnau să se renunțe la aplicarea forței pentru reglementarea conflictului transnistrean, cu atât mai mult că la acel moment Moldova nu dispunea nici de forțe, nici de resurse pentru a demara o careva campanie militară. Politicienii au aruncat în focul războiului colaboratori ai miliției, voluntari și combatanți prost instruiți, insuficient înarmați și echipați.
Pînă la începutul operațiunilor armate ar fi fost posibilă discutarea, negocierea, convenirea și păstrarea integrității Republicii Moldova, însă au fost auziți revoltații mai zgomotoși care se considerau mari conducători de oști și remarcabili politicieni. Consecințele sunt cunoscute. De altfel, în acea perioadă, astfel de indivizi au venit la putere nu doar în Republica Moldova, ci și în alte regiuni ale fostei Uniuni Sovietice, cum ar fi Georgia, Armenia, Azerbaijan. Erau vremuri sumbre și incerte, când un agronom sau un contabil devenea comandant militar, iar șeful băii publice putea ajunge ministru de externe.
Pot să menționez că, în Republica Moldova, printre cei ce își exprimă nemulțumirea în ce privește formatul negocierilor și rezultatele activității lui, sunt persoane implicate în declanșarea conflictului de pe Nistru.
– Cum credeți că va influența procesul de reglementare transnistrean și relațiile dintre Rusia și Moldova, în general, numirea lui Dmitrii Kozak în funcția de reprezentant special al Rusiei pentru dezvoltarea relațiilor comerciale și economice cu Republica Moldova?
Z.T.: Despre numirea vicepremierului Federației Ruse, Dmitrii Kozak, ca reprezentant special pentru dezvoltarea relațiilor comercial-economice dintre Rusia și Moldova s-a discutat foarte mult, însă nicăieri nu se pomenește faptul că, în urma eșecului suferit în 2003 al așa-numitului ”plan Kozak”, cariera politică a lui Dmitrii Kozak a avut serios de suferit. Trebuie menționat că la acel moment el era considerat drept unul dintre potențialii candidați succesori ai lui Vladimir Putin, și, la drept vorbind, șansele lui erau mult mai mari decât ale lui Dmitrii Medvedev. Consecința eșecului ”planului Kozak” a fost trimiterea lui Dmitrii Kozak în Kaukaz unde în perioada 2004-2007 a ocupat funcția de reprezentant plenipotențiar al președintelui Federației Ruse în Districtul federal sudic. La acel moment această numire părea mai mult un ”exil”.
Este evident că tot ce e legat de Moldova, nu îi provoacă asociații plăcute proaspătului numit, însă fiind un oficial de rang înalt și un administrator profesionist care beneficiază de încrederea lui Vladimir Putin, Dmitrii Kozak cu siguranță se va orienta spre rezultate pozitive, fără să se implice în tot felul de dispute și discuții în rețelele de socializare (cum obișnuia Dmitrii Rogozin) și, desigur, va evita orice fel de conflicte și provocări.
Evident că D. Kozak va tinde spre o cooperare cu cei care sunt cu adevărat deschiși către o colaborare comercial-economică cu Rusia, ceea ce reprezintă o oportunitate pentru producătorii din Moldova. Fiind un funcționar încrezut, energic și ambițios, D. Kozak se va strădui să demonstreze, după un an, rezultatul muncii sale, și anume – facilitarea schimbului de mărfuri dintre Moldova și Rusia și impulsionarea relațiilor economice dintre cele două țări. Pe lângă acestea, D. Kozak ar putea avea influență și asupra relațiilor politice dintre cele două state. Oricare ar fi prognozele și presupunerile, este evident că D. Kozak nu este dispus să sufere un al doilea eșec al misiunii sale in Moldova.
– Уважаемый г-н Тодуа, процесс переговоров по приднестровскому конфликту в последние месяцы значительно изменился, с точки зрения ритма и результатов. Как вы оцениваете состояние переговоров вблизи Совещания формата «5 + 2» в Риме, в конце мая?
3.T.: Состоявшийся в конце мая очередной раунд переговоров в формате 5+2 принес конкретные договоренности: об открытии моста через Днестр в районе села Гура Быкулуй; о возможности для фермеров из правобережной Молдовы получить доступ к землям на левом берегу Днестра, за трассой Каменка – Тирасполь; о признании приднестровских дипломов об образовании; о решении проблем, связанных с функционированием школ, в которых обучаются на румынском (молдавском) языке на основе латинской графики. Еще одно реальное достижение – это внедрение так называемых нейтральных регистрационных знаков для автомобилей из Приднестровья, что даст им право свободного перемещения за пределы своего региона, в том числе и в страны ЕС.
Это весьма серьезный прогресс в ходе переговоров. Он особенно заметен по сравнению с тем, что в течение предыдущих нескольких лет никаких подвижек не было. Если стороны сумеют договорится еще и о разблокировании телефонной связи между двумя берегами Днестра, тогда можно будет определенно сказать, что в переговорном процессе произошли по-настоящему серьезные и положительные изменения.
Вместе с тем я бы предостерег от чрезмерно оптимистичных оценок итогов переговоров в Риме. Для начала необходимо, чтобы все, о чем договорились, было реализовано. Пока никакой информации относительно того, создали «Дорожную карту», о которой говорилось на встрече, или нет, не поступало (хотя июнь уже прошел).
Кроме того, не следует забывать главное, а именно: необходимость приступить, наконец, к обсуждению документа о всеобъемлющем урегулировании конфликта и к определению статуса самопровозглашенной Приднестровской республики в составе Молдовы. Насколько я понимаю, сейчас ни у одной стороны нет документа, который можно было бы положить на стол переговоров и начать его обсуждение.
– Являются ли результаты Римской конференции полезными для процесса урегулирования? Какие интересы решали Кишинев и Тирасполь? В ближайшее время, какие будут приоритеты у сторон?
3.T.: Если договоренности заработают в полную силу и дополнятся решением проблемы телефонной связи – это будет полезно прежде всего для жителей двух берегов Днестра. Что касается самого процесса урегулирования, итоги состоявшейся встречи полезны, во-первых, с точки зрения достижения конкретных договоренностей. Важно, что есть положительный результат. Это формирует у всех участников переговоров уверенность, что они все это время работали не напрасно. Во-вторых, это повышает доверие между сторонами.
Что касается второй части Вашего вопроса. Договоренности по мосту, школам и пользованию землей – в этом заинтересованы в Кишиневе. В свою очередь, решение по дипломам, автомобильным номерам и опять же по мосту – в этом интерес Тирасполя.
Полагаю, что сегодня у обоих сторон приоритет в том, чтобы реализовать эти договоренности. Тем более, что есть политическая воля и в Кишиневе, и в Тирасполе. Без нее переговорщики по-прежнему топтались бы на месте и дальше.
Основные, главные приоритеты сторон по-прежнему разные. Для Кишинева – это восстановление территориальной целостности Республики Молдова. Для Тирасполя – это достижение независимости.
– Считаете ли вы участие международных партнеров в формате «5 + 2» (с приоритетом мы считаем ОБСЕ, Российская Федерация и Украина) беспристрастной или это форма проявления собственных интересов?
3.T.: Полагаю ни одного из посредников нельзя назвать полностью беспристрастным и нейтральным. Это невозможно прежде всего из-за геополитического расклада сил, который в настоящее время сложился в Европе.
Россия в последние 10-15 лет стремится восстановить свое политическое и экономическое влияние на постсоветском пространстве, которое было утеряно в 90-е годы после распада СССР. Из проживающих в Приднестровье 475 тыс. жителей (по данным переписи 2015 года) 215 тыс. являются гражданами России.
Украина граничит с Приднестровьем. Там также проживают ее граждане (по приблизительным данным, около 50-70 тысяч человек). 30 % населения региона являются этническими украинцами.
С ОБСЕ тоже не все так просто. В последние пятнадцать лет в отношениях этой организации с Россией сохраняется напряжение. Москва критикует ОБСЕ за «практику двойных стандартов» и предлагает «реформировать» организацию. В свою очередь Парламентская ассамблея ОБСЕ с 2014 года принимает резолюции, осуждающие политику России на Украине.
Таким образом фон для действия формата «5+2» довольно сложный. Тем не менее отрадно, что участники пытаются сохранить хотя бы видимость беспристрастности. Но в действительности ни для кого не секрет, что каждая сторона пытается защитить и свои интересы. И было бы странно, если бы это было иначе.
– Чувствуете структуральные дефекты в деятельности формата «5 + 2», которые могут включать вмешательства в изменение правил и архитектуры государств/организаций, представленных в формате?
3.T.: Формат переговоров «5+2» не идеален. Однако каких-то серьезных недостатков в его организации я не вижу. Наоборот, у него есть важные преимущества.
Во-первых, в рамках этого формата ведутся переговоры, которые, как мы видим по итогам встречи в Риме, могут быть конструктивными. Например, в рамках той же ОБСЕ действует так называемая Минская группа для ведения переговоров по разрешению конфликта вокруг Нагорного Карабаха. Там, к сожалению, никакого прогресса не наблюдается почти два десятка лет. В последнее время СМИ Азербайджана и Армении все чаще говорят о возможности возобновления горячей фазы конфликта. В нашем случае все наоборот.
Во-вторых, формат создан таким образом, чтобы исключить возможность получения выгоды только для одной стороны. Это создает благоприятные предпосылки для достижения компромисса.
В-третьих, с 1992 года на берегах Днестра сохраняется мир, который дает возможность сторонам спокойно вести переговоры.
В-четвертых, другой структуры, в рамках которой можно было бы вести переговоры, в настоящее время нет.
В нынешней ситуации, когда мир стал непредсказуемым, а международные отношения переживают серьезный кризис, надо ценить то, что худо-бедно работает, в том числе и формат «5+2». Тем более у всех в памяти пример Грузии, которая вместо того, чтобы терпеливо вести диалог с мятежными территориями, получила частичное признание их независимости.
– Какие прогнозы вы можете сформулировать для будущей эволюции конфликта в краткосрочной и долгосрочной перспективе?
3.T.: Итоги встречи в Риме дают основания для осторожного оптимизма. Хорошо, что достигнуты конкретные договоренности. Сейчас самое важное – это добиться их реализации.
В то же время в долгосрочной перспективе надо быть готовым к длительному диалогу. Интересы сторон противоположны. Чтобы свести их к какому-нибудь компромиссному решению необходимо время.
Когда отдельные горячие головы в Кишиневе возмущаются отсутствием быстрого прогресса и призывают пересмотреть формат переговоров и формат миротворческой операции это значит, что эти господа просто плохо представляют себе последствия таких действий.
Я хорошо помню, когда в 1990-м и в 1991-м годах здравомыслящие политики в Кишиневе призывали отказаться от применения силы в отношении Приднестровья. Тем более, что для проведения более-менее полноценной военной операции у Молдовы тогда не было ни сил, ни средств. Политики бросили в пекло войны плохо обученных и недостаточно вооруженных и оснащенных обычных сотрудников милиции, добровольцев и ополченцев.
До начала военных действий, еще можно было бы договорится и сохранить единую Республику Молдову. Однако вверх взяли крикуны, возомнившие себя великими полководцами и политиками. Результат известен.
Впрочем, такие же деятели в те годы пришли к власти не только в Молдавии, но и в других регионах распадающегося Советского Союза, в частности, в Грузии, Армении, Азербайджане. Это было смутное время, когда агроном или бухгалтер превращался в полевого командира, а заведующий городской баней мог стать министром иностранных дел.
Между прочим, среди тех, кто в Республике Молдова выражает недовольство форматом переговоров и результатом его работы, есть и те, кто причастен к разжиганию конфликта на Днестре.
– Как вы думаете, какое влияние окажет на процесс урегулирования и в целом на состояние отношений между Россией и Молдовой назначение на должность специального представителя России по развитию торгово-экономических отношений с Молдовой Дмитрия Козака?
3.T.: О назначении вице-премьера правительства РФ Дмитрий Козака специальным представителем по развитию торгово-экономических отношений России с Молдовой сказано много. Однако нигде я не увидел напоминания о том, что в результате неудачи с подписанием в 2003 году так называемого «плана Козака», политическая карьера Дмитрия Козака серьезно пошатнулась. Уместно напомнить, что тогда Д. Козак рассматривался как один из кандидатов на положение преемника Владимира Путина. Занять кресло президента РФ у него было шансов намного больше, чем у Дмитрия Медведева. Провал «плана Козака» привел к тому, что Дмитрия Козака отправили на Кавказ. В 2004-2007 гг. он занимал должность полномочного представителея президента РФ в Южном федеральном округе. Тогда это назначение стало своего рода «ссылкой».
Понятно, что все, что связано с Молдовой у Козака вряд ли вызывает приятные ассоциации. Однако, как высокопоставленный чиновник и профессиональный управленец, облеченный доверием Владимира Путина, Дмитрий Козак будет настроен на достижение положительного результата. При этом, он не будет ввязываться в споры и дискуссии в социальных сетях (как это делал Дмитрий Рогозин). Вряд ли он будет вступать в какие-либо конфликты и перепалки.
Вероятнее всего Д. Козак будет стремится иметь в Кишиневе дело с теми, кто на самом деле будет заинтересован в развитии торгово-экономических связей с Россией. И это хороший шанс для товаропроизводителей Молдовы. Д. Козак, как волевой, энергичный и амбициозный чиновник уже через год захочет продемонстрировать результат своей работы – рост товарооборота между Молдовой и Россией по всем направлениям. Наряду с этим, вполне вероятно Д. Козак будет оказывать влияние и на политические связи двух стран. В любом случае, очевидно, что второго фиаско своей миссии в Молдове Дмитрий Козак постарается не допустить.